Виктория Травская

В моём доме все горизонтальные поверхности завалены книгами – в разной фазе прочтения, от свежекупленных, аппетитно пахнущих краской и открывающихся с хрустом румяной корочки горячего батона – до читанных-перечитанных, которые распахиваются бесшумно, как хорошо смазанные двери, и почти не шелестят, настолько пропитались влагой жилища и моих взволнованных пальцев. Некоторые терпеливо ждут своей очереди и покорно сносят еженедельное протирание пыли; другие, отложенные на время, лежат распахнутыми, вверх обложкой, поверх шерстяного пледа; третьи красуются торчащими из них закладками в виде шоколадных обёрток, бумажных платочков или чеков из супермаркета – смотря что оказалось под рукой.

Но есть среди них особые. Те, с которыми ведёшь непрерывный диалог, как с близкими, живущими с тобой под одной крышей – то и дело переспрашивая, перебивая на полуслове, почитывая между делом, с чашкой кофе или чая в руках. Когда люди жили размеренной жизнью, такие книги назывались настольными. Теперь они какие угодно – напольные, надиванные, настульные и так далее – те книги, которые хочется иметь всегда под рукой. И в каждую пору нас сопровождает какая-то новая – или хорошо забытая старая – книга, но которую перечитываешь другими глазами, потому что вода в берегах твоей жизни полностью сменилась, и ты входишь в совсем уже другую реку…